Будущее уже не то, что было раньше. (с) Поль Валери
Счастлив тот, кто свободен!
Но что есть счастье и что – свобода? Каждый ищет свой ответ на эти вопрос. Этот ответ не рождается из пустоты. Провожая в прошлое один день за другим, мы заполняем пустоту своей души мыслями, чьи ростки бросили в нас окружающие люди, звери, предметы. Далеко не каждому нужен домашний зверек, забота о котором помогает постичь радость близкого существа. Далеко не каждому нужна прекрасная ваза с только что распустившимися цветами, чтобы постичь красоту природы и творений рук человеческих. Но всем нам нужен человек, который поможет понять и полюбить других людей и самого себя. Иногда он находит тебя сам, иногда вы стремитесь друг к другу, не замечая сближения, а иногда у тебя самого хватает пыла и любопытства, что найти своего Наставника. Наставник, Преподаватель и Учитель - для меня это в корне отличные понятия.
читать дальшеУчитель – это человек, передающий тебе свои знания об окружающем мире. Учителя важны, потому что бросают первую почву для твоих размышлений. Они начинают заполнять твою внутреннюю пустоту. Ты смиряешься с их существованием, потому что еще слишком мал и неопытен. Преподаватели стремятся упорядочить полученные знания, подталкивают в спину, заставляя учить нормы общества, в котором ты живешь. Под руководством преподавателей ты учишься делать выводы. Это правильные с их точки зрения выводы. Отступление от логики развития, выведенной преподавателем, карается более или менее жестокими методами. Кто-то за неправильный ответ на вопрос удрученно нахмурит брови. Кому-то покажется мало переломать твои кости за этот грех. Потому преподаватели в моем понимании – те, кто рождает страх перед наказанием. Из этого страха рождается желание «быть как все», чтобы не было больно и страшно. Если ты усерден, то ты становишься таким существом. Приходит спокойствие и осознание. Это осознание того, как нужно жить. Один и тот же человек может быть и учителем, и преподавателем. Большинство людей ограничиваются лишь этим. Многие даже не догадываются о другом пути развития, и в этом их счастье. Поэтому я стараюсь не злиться на них. Но присоединиться к их через чур уютному и тихому мирку уже не могу. Все дело в том, что в мой маленький пустынный мир вторгся человек, которого я не сразу, но все же смог назвать Наставником.
- Всем пива за мой счет! - орет честный, а может и не очень честный работяга, стоящий посреди таверны, в которую мы с Наставником только что зашли спокойно пообедать. Успел отзвенеть потревоженный нами дверной колокольчик. Большая часть посетителей "Ретивой кобылки" с интересом глянула на наши рясы и равнодушно отвернулась. И на том спасибо. Тоже самое хотел сделать и виновник шума, но вдруг передумал и приветливо махнул нам рукой. В этом жесте не было высокомерия или панибратства, хотя слова, брошенные в нашу сторону, и были довольно резкими. - Эй, святоши! Выпьем за здоровье моего сына! Люди, у меня ж первенец! Пейте за здоровье Гига Младшего! Пейте, люди! Эх!..
Молодой папаша бросил шапку на землю и пошел плясать с девушками-подавальщицами. Лучше бы жене подарок поискал или лучше пару ласковых слов. Но с другой стороны, с такого станет уговорить молодую мать до смерти. Может, она сама выпроводила благоверного из дома, потребовав тишины?
Наставник принял у одной из розовощеких подавальщиц две здоровых пивных кружки и отдал одну мне. Я опешил. Монахам нашего Ордена не запрещалось пить, хотя и наказывалось соблюдать меру и не упиваться до радостного визга. Однако никогда раньше не подумал бы, что мой Наставник может... Тут я увидел понимающую ухмылку хозяина заведения и унюхал здоровый квасной дух. После небольшого осторожного глотка я убедился, что мне налили именно кваса. Питье был ядреным и не слишком сладким, так что очень скоро я направился к стоке за которой дежурил понятливый старичок за новой порцией замечательного напитка, цветом не отличимого от пива, которое я, если по правде, терпеть не мог. Вот голубое вино... Но это роскошь, которую я вряд ли когда-нибудь еще раз попробую.
Голубое вино... Почему-то сегодня мысли все время вертятся вокруг моего знакомства с Наставником. К чему бы это?..
Это случилось на третий день моего пребывания в ордене Ждущих.
Я никак не мог привыкнуть к отсутствию волос на голове и все время поглаживал макушку. Ноги несли меня куда-то веред по узкому коридору, называвшемуся Коридором Раздумий. По правую руку была стена, по левую - серебрящаяся череда синих и зеленых очень узких и высоких окон. Ни дверей, ни скамеек, даже картин, так любимых братьями и святыми отцами здесь не было. Мне стало любопытно, что же ждет в конце такого скучного прохода. В то время я почти физически ощущал все возрастающее любопытство, которое никогда раньше не испытывал с такой силой. Наверное, меня тормозил страх. Страх провиниться. Страх сделать больно себе или другим. Страх остаться незамеченным и забытым. Однако после того, что я учудил в комнате Святого выбора, мир вокруг начал меняться. Возросла моя уверенность в своих силах. Взрослые смотрели на меня и замечали. Более того! Некоторые глядели на щуплого неуклюжего мальчишку с почтенным благоговением. Я не знал почему. Не до того тогда мне было, совсем не до того!
Мои пальцы скользили по шершавой бело-голубой стене, по едва ощутимым промежуткам между камнями. Босые ноги шоркали по приятно греющей подошвы гладкой плитке. Краем глаза я наблюдал, как по мере моего продвижения вперед постепенно меняется пейзаж за очередным окном. Откуда-то пахло ванилью и сандалом. Было тихо. Голоса братьев деловито обсуждающих свои наказы. По хорошему, я должен был быть среди них. Надо было слушать и запоминать правила, по которым жила обитель. Еще от меня потребовали, чтобы я сам выбрал себе наставника. Это слово было непривычным и показалось мне длинным. Почему? Сам не знаю. Наверное, растерялся из-за широкого выбора кандидатов на это звание.
Горы за окнами были прекрасны. Те, что пониже, заросли соснами и их родичами белолистами, березой и какими-то совсем уж причудливыми деревьями. Было много открытых мест, утопающих в цветах и низеньких кустарниках. В одном из провалов плескалось флегматичное горное озеро, к которому мог подобраться разве что великан или обладатель пары подходящих для полета в горах крыльев. Это озеро очаровало меня. Я сделал зарубку в памяти: если научусь летать, то обязательно прилечу туда и искупаюсь в холодной горной водице. Говорят, она делает очень сильной и здоровой, хоть и холоднющая до ужаса. На солнце набежала туча, оказавшаяся на деле громогласной птицей Рух. Во все глаза наблюдая за полетом этой большущей противно квохчущей пташки, я побежал по коридору вперед, стараясь не отстать от стремительного полета этой твари, одновременно смешной и зачаровывающей своей силой и уверенностью. Таких птиц осталось совсем мало, но ровно столько, сколько нужно, чтобы вовремя ограничивать популяцию глупых, но очень опасных саблезубых волосатых слонов. Мне довелось видеть одного из этих милых большеухих гигантов. К нам приезжал заморский цирк. Слоняра вышел из-под контроля и чуть не затоптал дрессировщика. На площади поднялся страшный шум. Дети Дома голубки разревелись и раскричались. Только Мионике было все равно. Она стояла и флегматично наблюдала за тревожной суетой вокруг. Наверное, я тогда очень уж сильно испугался и поэтому до сих пор не люблю слонов и иже с ними. Маленькие пушистые и чешуйчатые животные все-таки нравятся мне гораздо больше.
Я наконец добрался до выхода и удивленно открыл рот. Моим глазам предстала широкая заросшая цветами площадка. Мне вспомнилась комната Святого выбора и разноцветные шарики, с которыми я умудрился перезнакомиться. Там мне тоже показалось, что вокруг меня мелькают вещи всех возможных цветов, всех возможных оттенков. Пол был выстлан причудливой растительной мозаикой. Я шел по изящным ветвям диковинных растений. Было такое чувство, будто подо мной растет целый лес. Вершины деревьев утыкаются в преграду, который является мой пол, и пытаются прорваться сквозь нее поближе к солнцу, но им это никак не удается. Ветки обреченно тычутся вверх, подпирая то, что является для них верхом, а для меня низом. Я зачарованно смотрел себе под ноги, не веря, что можно создать такую правдоподобную красоту всего лишь человеческими руками.
Мне в нос тыкнулся маленький сине-зеленый комочек. Я вздрогнул и посмотрел на него чуть испуганно. Это был дух-чистюля. Имя подобным созданием было хархе – «стремящийся к чистоте». Я от кого-то слышал, что такие духи всегда живут небольшими колониями и аристократы, умеющие их приручать, держат этих полупрозрачных созданий в качестве очистителей дома. Моя голова склонилась чуть вправо. Интересно, а как приручают хархе? Хоботок духа заинтересованно щупал меня за нос, слизывая незаметно облепившую меня пыльцу. Было неловко и щекотно, так что я предпочел рассмеяться. Хархе не сопротивлялся, когда я поймал его в ладони и стал осторожно подбрасывать его едва ощутимое тельце вверх.
Я не заметил, как начал кружиться по площадке, словно в такт танцевальной музыке. Это место мне показалось очень хорошим. Не уютным, красивым, тихим, а просто хорошим без всяких объяснений. Да и нужны ли обыкновенному ребенку объяснения некоторых вещей? Я споткнулся о корень огромного пахнущего сладким пирогом растения с пятнистым цветком, что был размером с самую большую кастрюлю Матушки Ро. Из венчика на меня хлынула липкая утренняя роса, с соседних совсем крошечных цветков, густо усеявших темно-лиловый кустарник, посыпалась светло-зеленая роса. Она забила рот и нос. Откуда-то налетела целая стая голодных азартных хархе. Я расчихался, давясь смехом и делая безуспешные попытки отпихнуть от себя суетящуюся массу деловито шуршащих, причмокивающих духов. Со стороны я должен был напоминать горного человека из сказок. Сей – большой горный дядька. Это рассмешило меня еще больше. Я начал икать от пересмеха.
- Вижу, тебе понравилось это место, - с мягкой улыбкой произнес какой-то человек, возникший прямо передо мной.
Но что есть счастье и что – свобода? Каждый ищет свой ответ на эти вопрос. Этот ответ не рождается из пустоты. Провожая в прошлое один день за другим, мы заполняем пустоту своей души мыслями, чьи ростки бросили в нас окружающие люди, звери, предметы. Далеко не каждому нужен домашний зверек, забота о котором помогает постичь радость близкого существа. Далеко не каждому нужна прекрасная ваза с только что распустившимися цветами, чтобы постичь красоту природы и творений рук человеческих. Но всем нам нужен человек, который поможет понять и полюбить других людей и самого себя. Иногда он находит тебя сам, иногда вы стремитесь друг к другу, не замечая сближения, а иногда у тебя самого хватает пыла и любопытства, что найти своего Наставника. Наставник, Преподаватель и Учитель - для меня это в корне отличные понятия.
читать дальшеУчитель – это человек, передающий тебе свои знания об окружающем мире. Учителя важны, потому что бросают первую почву для твоих размышлений. Они начинают заполнять твою внутреннюю пустоту. Ты смиряешься с их существованием, потому что еще слишком мал и неопытен. Преподаватели стремятся упорядочить полученные знания, подталкивают в спину, заставляя учить нормы общества, в котором ты живешь. Под руководством преподавателей ты учишься делать выводы. Это правильные с их точки зрения выводы. Отступление от логики развития, выведенной преподавателем, карается более или менее жестокими методами. Кто-то за неправильный ответ на вопрос удрученно нахмурит брови. Кому-то покажется мало переломать твои кости за этот грех. Потому преподаватели в моем понимании – те, кто рождает страх перед наказанием. Из этого страха рождается желание «быть как все», чтобы не было больно и страшно. Если ты усерден, то ты становишься таким существом. Приходит спокойствие и осознание. Это осознание того, как нужно жить. Один и тот же человек может быть и учителем, и преподавателем. Большинство людей ограничиваются лишь этим. Многие даже не догадываются о другом пути развития, и в этом их счастье. Поэтому я стараюсь не злиться на них. Но присоединиться к их через чур уютному и тихому мирку уже не могу. Все дело в том, что в мой маленький пустынный мир вторгся человек, которого я не сразу, но все же смог назвать Наставником.
- Всем пива за мой счет! - орет честный, а может и не очень честный работяга, стоящий посреди таверны, в которую мы с Наставником только что зашли спокойно пообедать. Успел отзвенеть потревоженный нами дверной колокольчик. Большая часть посетителей "Ретивой кобылки" с интересом глянула на наши рясы и равнодушно отвернулась. И на том спасибо. Тоже самое хотел сделать и виновник шума, но вдруг передумал и приветливо махнул нам рукой. В этом жесте не было высокомерия или панибратства, хотя слова, брошенные в нашу сторону, и были довольно резкими. - Эй, святоши! Выпьем за здоровье моего сына! Люди, у меня ж первенец! Пейте за здоровье Гига Младшего! Пейте, люди! Эх!..
Молодой папаша бросил шапку на землю и пошел плясать с девушками-подавальщицами. Лучше бы жене подарок поискал или лучше пару ласковых слов. Но с другой стороны, с такого станет уговорить молодую мать до смерти. Может, она сама выпроводила благоверного из дома, потребовав тишины?
Наставник принял у одной из розовощеких подавальщиц две здоровых пивных кружки и отдал одну мне. Я опешил. Монахам нашего Ордена не запрещалось пить, хотя и наказывалось соблюдать меру и не упиваться до радостного визга. Однако никогда раньше не подумал бы, что мой Наставник может... Тут я увидел понимающую ухмылку хозяина заведения и унюхал здоровый квасной дух. После небольшого осторожного глотка я убедился, что мне налили именно кваса. Питье был ядреным и не слишком сладким, так что очень скоро я направился к стоке за которой дежурил понятливый старичок за новой порцией замечательного напитка, цветом не отличимого от пива, которое я, если по правде, терпеть не мог. Вот голубое вино... Но это роскошь, которую я вряд ли когда-нибудь еще раз попробую.
Голубое вино... Почему-то сегодня мысли все время вертятся вокруг моего знакомства с Наставником. К чему бы это?..
Это случилось на третий день моего пребывания в ордене Ждущих.
Я никак не мог привыкнуть к отсутствию волос на голове и все время поглаживал макушку. Ноги несли меня куда-то веред по узкому коридору, называвшемуся Коридором Раздумий. По правую руку была стена, по левую - серебрящаяся череда синих и зеленых очень узких и высоких окон. Ни дверей, ни скамеек, даже картин, так любимых братьями и святыми отцами здесь не было. Мне стало любопытно, что же ждет в конце такого скучного прохода. В то время я почти физически ощущал все возрастающее любопытство, которое никогда раньше не испытывал с такой силой. Наверное, меня тормозил страх. Страх провиниться. Страх сделать больно себе или другим. Страх остаться незамеченным и забытым. Однако после того, что я учудил в комнате Святого выбора, мир вокруг начал меняться. Возросла моя уверенность в своих силах. Взрослые смотрели на меня и замечали. Более того! Некоторые глядели на щуплого неуклюжего мальчишку с почтенным благоговением. Я не знал почему. Не до того тогда мне было, совсем не до того!
Мои пальцы скользили по шершавой бело-голубой стене, по едва ощутимым промежуткам между камнями. Босые ноги шоркали по приятно греющей подошвы гладкой плитке. Краем глаза я наблюдал, как по мере моего продвижения вперед постепенно меняется пейзаж за очередным окном. Откуда-то пахло ванилью и сандалом. Было тихо. Голоса братьев деловито обсуждающих свои наказы. По хорошему, я должен был быть среди них. Надо было слушать и запоминать правила, по которым жила обитель. Еще от меня потребовали, чтобы я сам выбрал себе наставника. Это слово было непривычным и показалось мне длинным. Почему? Сам не знаю. Наверное, растерялся из-за широкого выбора кандидатов на это звание.
Горы за окнами были прекрасны. Те, что пониже, заросли соснами и их родичами белолистами, березой и какими-то совсем уж причудливыми деревьями. Было много открытых мест, утопающих в цветах и низеньких кустарниках. В одном из провалов плескалось флегматичное горное озеро, к которому мог подобраться разве что великан или обладатель пары подходящих для полета в горах крыльев. Это озеро очаровало меня. Я сделал зарубку в памяти: если научусь летать, то обязательно прилечу туда и искупаюсь в холодной горной водице. Говорят, она делает очень сильной и здоровой, хоть и холоднющая до ужаса. На солнце набежала туча, оказавшаяся на деле громогласной птицей Рух. Во все глаза наблюдая за полетом этой большущей противно квохчущей пташки, я побежал по коридору вперед, стараясь не отстать от стремительного полета этой твари, одновременно смешной и зачаровывающей своей силой и уверенностью. Таких птиц осталось совсем мало, но ровно столько, сколько нужно, чтобы вовремя ограничивать популяцию глупых, но очень опасных саблезубых волосатых слонов. Мне довелось видеть одного из этих милых большеухих гигантов. К нам приезжал заморский цирк. Слоняра вышел из-под контроля и чуть не затоптал дрессировщика. На площади поднялся страшный шум. Дети Дома голубки разревелись и раскричались. Только Мионике было все равно. Она стояла и флегматично наблюдала за тревожной суетой вокруг. Наверное, я тогда очень уж сильно испугался и поэтому до сих пор не люблю слонов и иже с ними. Маленькие пушистые и чешуйчатые животные все-таки нравятся мне гораздо больше.
Я наконец добрался до выхода и удивленно открыл рот. Моим глазам предстала широкая заросшая цветами площадка. Мне вспомнилась комната Святого выбора и разноцветные шарики, с которыми я умудрился перезнакомиться. Там мне тоже показалось, что вокруг меня мелькают вещи всех возможных цветов, всех возможных оттенков. Пол был выстлан причудливой растительной мозаикой. Я шел по изящным ветвям диковинных растений. Было такое чувство, будто подо мной растет целый лес. Вершины деревьев утыкаются в преграду, который является мой пол, и пытаются прорваться сквозь нее поближе к солнцу, но им это никак не удается. Ветки обреченно тычутся вверх, подпирая то, что является для них верхом, а для меня низом. Я зачарованно смотрел себе под ноги, не веря, что можно создать такую правдоподобную красоту всего лишь человеческими руками.
Мне в нос тыкнулся маленький сине-зеленый комочек. Я вздрогнул и посмотрел на него чуть испуганно. Это был дух-чистюля. Имя подобным созданием было хархе – «стремящийся к чистоте». Я от кого-то слышал, что такие духи всегда живут небольшими колониями и аристократы, умеющие их приручать, держат этих полупрозрачных созданий в качестве очистителей дома. Моя голова склонилась чуть вправо. Интересно, а как приручают хархе? Хоботок духа заинтересованно щупал меня за нос, слизывая незаметно облепившую меня пыльцу. Было неловко и щекотно, так что я предпочел рассмеяться. Хархе не сопротивлялся, когда я поймал его в ладони и стал осторожно подбрасывать его едва ощутимое тельце вверх.
Я не заметил, как начал кружиться по площадке, словно в такт танцевальной музыке. Это место мне показалось очень хорошим. Не уютным, красивым, тихим, а просто хорошим без всяких объяснений. Да и нужны ли обыкновенному ребенку объяснения некоторых вещей? Я споткнулся о корень огромного пахнущего сладким пирогом растения с пятнистым цветком, что был размером с самую большую кастрюлю Матушки Ро. Из венчика на меня хлынула липкая утренняя роса, с соседних совсем крошечных цветков, густо усеявших темно-лиловый кустарник, посыпалась светло-зеленая роса. Она забила рот и нос. Откуда-то налетела целая стая голодных азартных хархе. Я расчихался, давясь смехом и делая безуспешные попытки отпихнуть от себя суетящуюся массу деловито шуршащих, причмокивающих духов. Со стороны я должен был напоминать горного человека из сказок. Сей – большой горный дядька. Это рассмешило меня еще больше. Я начал икать от пересмеха.
- Вижу, тебе понравилось это место, - с мягкой улыбкой произнес какой-то человек, возникший прямо передо мной.
@темы: мысли, творчество, проза, Приветствия и прощания, Хроники Путника из Лираи, о природе