Это не ужин при свечах. Хотя горят отложенные для праздника свечи и я грызу яблоко. Грызу задумчиво, почти многозначительно. Рядом лежит дочитанная до последнего слова книга, увесистый томик "легкого чтива". Для меня эта книга - развлечение в холодную ночь. Для многих других - зубодробительный труд, который хочется засунуть подальше-поглубже и забыть, словно его и не было. На полках одного из книжных шкафов лежит стопка новых не- и недочитанных историй. Большая часть этих историй рекомендована или вовсе принесена друзьями, так что я обязал себя одолеть хотя бы проверочные сто листов текста, а уже потом возвращать эти временные дары.
В ногах вьется, изнывая от любви огромный (некоторые считают, что и вовсе громадный) котяра. Кот этот метр в длину, если учитывать пушистый хвост. Он стар по своим кошачьим меркам, но все равно временами ведет себя словно ребенок. Даже мой отец временами - сущее дитя, так что я уже смирился с этим.
Догорела свеча-таблетка, и по комнате поплыл мерзостный, но неизбежный запах горелой пластмассы. Вот почему свечи из парафина, а догорают словно случайно или преднамеренно оброненная в костер игрушка? Или это только у меня такие ароматические ассоциации? ..
Я хочу занять себя вопросами и делами, но забываю обо всем, случайно глянув на большую толстую свечу молочно-белого цвета. По ее округлому светящемуся изнутри боку ползет горячий парафин. Сейчас он похож на горькую слезу. В нашей семье горькие слезы редко льются потоком, чаще всего эта одна-две непрерывных дорожки, льющиеся по щекам. Иногда слез и вовсе нет. Так их не было во время моих первых, увиденных в живую похорон. Впрочем, на втором празднике смерти я тоже не плакал. Плакали другие, и мне казалось, что они делают это за меня. Раз так, надо молчать и помнить, вспоминать человека, что еще вчера рассказывал тебе сказки, а теперь неподвижно лежит перед самым носом.
Дзинь!.. Ну, наконец-то пришли друзья. Можно жить дальше.