Сегодня никаких подвигов не намечается, так что я убираю ноги со спинки кресла, спрыгиваю со столешницы и, направляясь к выходу, думаю, что пора завязывать с этой вредной привычкой. Когда я чего-то жду, обязательно усаживаюсь на стол или спинку дивана или перила моста, лишь бы ноги были подальше от земли. Не помню, когда появилась эта привычка, не знаю, нужно ли кому-то кроме меня, чтобы она исчезла. Перед тем, как выйти, ставлю на полку томик "Кодекса чести". Конечно, это никакой не истинный Кодекс, а лишь его тысячная вариация. Стоит мне отпустить книгу, как я забываю даже то, как звали чудака, ее написавшего.
- Этиэль, я пойду, проветрюсь. Пошлите за мной кого-нибудь из слуг, если вдруг понадоблюсь, - говорю я с самым скучающим видом старушке, что сидит на вахте уже не первое столетие. Ее знал еще мой прадед, но даже он утверждал, что сухонькая бабулька была тогда древнее самого здания Ордена. Как все порядочные бабушки-ромашки, Этиэль вязала что-то. Что-то имело флюорисцентно-зеленый цвет и, завиваясь в тугую спираль, ниспадало вниз, под стол вахтерши. Наверное, это был шарф. Я мысленно перекрестился. Ни за какие деньги я не стал бы носить что-то подобное.
- Я пошлю Отуэла, - сладко улыбнулась мне вязальщица и опустила длинный аккуратный нос к спицам.
Я кивнул и вышел.

Свежего воздуха и ветра в Адверте Оградделе было не сыскать даже лучшим сыскарям. В этом городе с двойным именем, в который выводила одна из дверей резиденции моего ордена, готовили лучшие блюда того мира, выращивали самые душистые цветы для духов и ловили самую разнообразную рыбу. Слитный аромат свежей выпечки, душных роз и свежей селедки мог запросто сбить с ног и отправить в обморок неподготовленного человека. Мой наставник долго смеялся, глядя, как я хватаю ртом воздух после своего знакомства с воздухом, которым был наполнен Ограддел. У меня даже слезы на глаза навернулись, а плечи передернуло от отвращения, хотя я ничего не имел против этих запахов, от каждого из них по отдельности. До сих пор поражаюсь выдержке местных, живущих в этой невыносимой вони.
В Оградделе нет рынка, каждый торгует рядом с домом в котором живет. Самые людные места - местные гостиницы. Там надо держать ухо востро, руку на кошельке, а слюнки во рту потому, что иначе тебя либо обворуют, либо втюхают ненужную вещь. Я, хмурясь, иду в нужном направлении, даже не поворачивая голову в сторону орущих наперебой торговок и торговцев. В глазах рябит от пестрых вывесок, одежд, человеческих и не особенно лиц. Здороваюсь с проходящим мимо знакомым по одной военной компании оборотнем и иду дальше. Может быть, поглощенный толпой зверочеловек больше никогда не встретится мне на пути, но не он первый, не он последний. Также обстоят дела и с его стороны.
Наконец над головами прохожих вдалеке я вижу огромную вывеску кабачка. На вывеске весьма упитанный дракоша с крохотными крылышками и кошачьими глазками на пол морды, разинув в подобии улыбки пасть обнимает за плечи пустые доспехи. Кабачок тот носит гордое и дурацкое название "Дракон и доспехи".
читать дальше