Записка сорок два. Птенчик. Часть 2.

- Ты куда нас вывел?! - меня начали трясти еще до того, как я открыл глаза.
- Я?! - меня начал трясти праведный гнев. - Это не я бросился под машину, держа в охапке человека. Так что... ооо-ого!..
Лучше б я глаз своих не открывал. Мы с Дереком плюхнулись посреди узкой площадки, находившейся на отвесной скале. Только сейчас стало заметно, что дышится с трудом. Разряженный воздух был просто отвратителен. Или мне только показалось? Мимо нас плыли облака. Пушистые серые облака и белесые рваные клочья. И до тех, и до других почему-то можно было легко дотянуться. Я изумленно наблюдал, как одно такое облачко проплывает у меня между вытянутых вперед пальцев.
- Облачное пастбище какое-то! - с трех сторон в разные стороны, под разными углами, разных цветов текли облака. Ничего нельзя было разобрать уже метрах в трех от нашего выступа. Было прохладно, но абсолютно безветренно.
- Надо полагать, ты не в курсе, куда нас выкинуло, - темный стоял напротив меня, упирая руки в бока. Я тоже поднялся на ноги:
- Я прыгал самостоятельно в один из ближайших знакомых миров. Но кое-кто вцепился в меня мертвой хваткой и сбил с курса.
- А почему это я должен был отпускать свою добычу?..
- Ког... - попытался было возмутиться я, но Дерек кинул мне в руки какой-то шар.
- Это твое, герой.
- Что это такое? Яйцо? - я крутил в руках яичко размером с арбуз. Оно было довольно легким, приятно шероховатым на ощупь, нежно-персикового цвета. - Откуда?
- ну, и башка же у тебя! - восхитился темный. - Ты что даже не заметил, как эта штука треснула тебя по макушке?
- Э...
- Ясно, не помнишь, - Дерек был в восторге. Наверняка, он еще долго будет поминать мне мою твердолобость. Я грустно вздохнул и попытался проверить целостность своего черепа.
- Ёй! - у меня обнаружился огромный синяк, который заныл при легком прикосновении. - Надо вернуть это проклятое яйцо туда, откуда оно выпало.
- Удачи! - темный пожал плечами. Он демонстративно проигнорировал мой подозрительный взгляд. Удачи темные желают лишь грешникам, отправляющихся прямиком в ад. - Я бы предпочел сделать яичницу. Все хоть какая-то польза будет.
- Ты это его мамочке скажешь, - я потряс перед его носом причиной своей головной боли.
- Хех, ты что, в самом деле, считаешь, будто тварь, высиживающая подобное яичко, примет его обратно после того, как его облапали грязные людишки.
- Мы не совсем люди, - поправил я машинально.
- Ты это ей скажи, - он указал куда-то за мое левое плечо. Пришлось обернуться. Прямо на нас летела...

- Что я тебе говорил? - потешался над моей глупостью довольный жизнью Дерек. - Давай сюда! Я проголодался.
- Ты не боишься, есть яйцо химеры? - я почему-то плотнее прижал к себе персиковое яйцо. Мы сидели на самом краю и беспечно болтали ногами. Сверху свешивался мощный хвост, похожий на крокодилий, только метров восемь длиной. Он был довольно коротким для столь громадной твари, каковой оказалась мать-наседка. Тело летающей химеры было раза в три длиннее коричневато-рыжего хвостика. В том, что это была именно химера, а не экзотический вид драконов, я был уверен. Драконы более гармоничные и агрессивные существа. Это же существо четко делилось на три части. У нее была флегматичная морда львицы, с восемью длинными извивающимися усиками. Половина тела досталась ей от какой-то экзотической птицы, так что передние лапки напоминали куриные, только были более цепкими. Задняя же часть соответственно была от какого-то невинно убиенного крокодила. Хотя возможно, самка химеры была рождена на воле, в отличие от своих родителей. Когда она увидела в моих руках свое яйцо, она что-то ворчливо проскулила, глянула на отступившего от меня на шаг темного и грациозно взмыла вверх.
- Такое чувство, будто она одним только взглядом дала нам добро на выращивание своего дитятка, - мне все еще было не понятно, почему химера отпустила нас с миром. Сытая она, что ли, была? Или волшебник-создатель заложил в ее гены нелюбовь к человеческому мясу и уважение к роду человеческому? Вряд ли. Я помотал головой.
- Нет уж, спасибо, - Дерек открестился от моего произнесенного вслух предположения. - Папочка из меня никакой.
- Рад, что ты трезво оцениваешь свои силы, темный, - я не удержался и вставил шпильку. Он лишь неопределенно хмыкнул. Над нашей головой раздался жутковатый треск ломаемой скорлупы.
- Начинается, - констатировал Дерек, поднимаясь на ноги. - Ну, я пошел!
- Стой! - я успел схватить его за рукав. - Нашему ребенку нужна мать!
- Что вы щас сказали, ваше благородие?! - он уставился на меня во все глаза. Я поднялся, все еще удерживая его, и поднял яйцо на уровень его глаз. Яйцо, видимо, от возмущения, треснуло и раскололось на четыре неравных части. Две из них упали на камни, нижняя осталась на моей ладони, а верхняя - на головке сидящей ко мне спиной новорожденной химеры.
- У него глаза как у тебя.
- Голубые?
- Угу.
- Молодец, - я потрепал малыша по голове, стряхивая скорлупку. - Весь в папочку!
- Светлый, ты совсем оборзел, - Дерек с отвисшей челюстью глянул на меня из-за "птенчика". - Это долбанное яйцо тебе на башку хряснулось, а не на мою. Так что мамаша туточки ты!
- Так значит, вы признаете свое отцовство, сударь? - невинным прокурорским голоском уточнил я, хлопнув ресницами для пущей убедительности.
- Я... ик! Кхе-кха-ха-ха! - темный согнулся пополам.

Вот так и поzвился в нашей сказке химера Моисей, для своих Моська.
Сижу, кормлю эту нагло забравшуюся на мой рабочий стол скотинку и ухмыляюсь... то есть умиляюсь. Светлым ведь не пристало слишком долго ехидничать. Моська глотает свои отруби и дохлых летучих мышей, прерывисто урчит и виляет хвостиком, сбрасывая на пол письменные принадлежности. По комнате разлетаются бумаги и зеленовато-желтые перья. В три круглых окошка под самым потолком льется яркий солнечный свет, отскакивающий от моих коллекционных хрустальных шаров. Скоро мне отправляться на новый подвиг, так что надо успеть насладиться покоем. Благо, что сделать это в одиночестве мне не дадут восемь щекочущих чуть что усиков моего домашнего зверька и его внимательные аквамариновые глаза на пол морды.

@темы: творчество, проза, Приветствия и прощания, Последний рыцарь

---

Записка сорок один. Птенчик. Часть 1.

Я чихнул и еле успел схватить его за руку.
Пыльный осенний мегаполис. Зебра, на которую не очень-то обращают внимания бешенные водилы. Я только что перевел через этот перекресток восьмидесятилетнюю старушку, матерившую на чем свет стоит местных политиков, забугорных политиков и пьянчугу Васю. Мысленно сочувствуя бедному Васе по поводу такой милой соседки я перевел даму на другую сторону дороги, откланялся и повернул обратно. Но это оказалось не так-то легко сделать. Мимо проезжала огромная фура. Я поморщился и чихнул. В этот-то момент какой-то придурок-самоубийца шагнул под летевший за фурой на полной скорости джип.
- Куда?! - я вообще-то редко на кого-то так громко и угрожающе рявкаю, но самоубийц привожу в себя именно голосом. Обычно этого хватает для приведения в чувство. Однако любитель машин лишь огрызнулся:
- А не пошел бы... А это ты! - передо мной опять стоял мой давешний злыдень.
- Так ты в свою берлогу таким образом полез, - догадаться было не сложно. Темные рыцари и иже с ними выбирали порой самые зрелищные и глупые способы возвращения в свои миры.
- Что, - усмехнулся Дерек, - напугал? А светлый?
- Иди ты... своей дорогой и подыщи другой способ перехода, - буркнул я в ответ. Чем чаще мы с ним сталкиваемся, тем мрачнее я выгляжу с каждой встречей. С приcно памятной попойки в "Драконе и доспехах" прошла всего неделя и десяток мелких, но для кого-то очень важных подвигов. В тот раз я потерял свой любимый кинжал и не без оснований полагал, что утащила его именно эта наглая рожа.
- А мне и здесь нравится! - заявил он бодро. Я кивнул:
- Вижу. А вот тому полицейскому хочется побеседовать с тобой, - к нам с самым суровым видом приближался пухлый хранитель городского порядка. Он был всего в пяти метрах от нас, когда Дерек подмигнул мне:
- Я как-то не расположен болтать с еще одним светлым!
Он схватил меня за рукав и дернул за собой, на дорогу. Я увидел мчащийся прямо на нас грязно-оранжевый легковой автомобиль. В нем сидела испуганная сорокалетняя женщина с сотовым в руке. "Отсюда!" - быстро зажмуриться, сосредоточиться, прыгнуть в другую сказку... Хоть куда-нибудь, где не будет машин...

@темы: мистика, творчество, о буднях, проза, Последний рыцарь

---

Записка сорок. Мысли вслух.

В предсказалке сегодня:
"Вас ждет интересное знакомство"
ТОлько день почти подошел к концу. Эх... Не везет мне в последнее время на предсказания! Хотя отчасти, может, и к лучшему, что не сбывается...

---

Композиция седьмая. Герои J. Chan 2

Дамы и господа! Если что-то из моих "самоделок" вдруг понравилось и вы это себе взяли, отпишите, что именно взято в коллекцию или для использования в интернете. Мне так спокойнее будет Я больше этого повторять не буду, так что просто имейте ввиду. Вотъ.

Аватары (120Х120):

Аватары (120Х150):

Семейка:

Обожаю это семейство ^____^ Может быть, кто-то о нем слышал? Очень хотелось бы узнать их историю...
Фоны:

---

Записка тридцать девять. Кабачок "Дракон и доспехи".

Сегодня никаких подвигов не намечается, так что я убираю ноги со спинки кресла, спрыгиваю со столешницы и, направляясь к выходу, думаю, что пора завязывать с этой вредной привычкой. Когда я чего-то жду, обязательно усаживаюсь на стол или спинку дивана или перила моста, лишь бы ноги были подальше от земли. Не помню, когда появилась эта привычка, не знаю, нужно ли кому-то кроме меня, чтобы она исчезла. Перед тем, как выйти, ставлю на полку томик "Кодекса чести". Конечно, это никакой не истинный Кодекс, а лишь его тысячная вариация. Стоит мне отпустить книгу, как я забываю даже то, как звали чудака, ее написавшего.
- Этиэль, я пойду, проветрюсь. Пошлите за мной кого-нибудь из слуг, если вдруг понадоблюсь, - говорю я с самым скучающим видом старушке, что сидит на вахте уже не первое столетие. Ее знал еще мой прадед, но даже он утверждал, что сухонькая бабулька была тогда древнее самого здания Ордена. Как все порядочные бабушки-ромашки, Этиэль вязала что-то. Что-то имело флюорисцентно-зеленый цвет и, завиваясь в тугую спираль, ниспадало вниз, под стол вахтерши. Наверное, это был шарф. Я мысленно перекрестился. Ни за какие деньги я не стал бы носить что-то подобное.
- Я пошлю Отуэла, - сладко улыбнулась мне вязальщица и опустила длинный аккуратный нос к спицам.
Я кивнул и вышел.

Свежего воздуха и ветра в Адверте Оградделе было не сыскать даже лучшим сыскарям. В этом городе с двойным именем, в который выводила одна из дверей резиденции моего ордена, готовили лучшие блюда того мира, выращивали самые душистые цветы для духов и ловили самую разнообразную рыбу. Слитный аромат свежей выпечки, душных роз и свежей селедки мог запросто сбить с ног и отправить в обморок неподготовленного человека. Мой наставник долго смеялся, глядя, как я хватаю ртом воздух после своего знакомства с воздухом, которым был наполнен Ограддел. У меня даже слезы на глаза навернулись, а плечи передернуло от отвращения, хотя я ничего не имел против этих запахов, от каждого из них по отдельности. До сих пор поражаюсь выдержке местных, живущих в этой невыносимой вони.
В Оградделе нет рынка, каждый торгует рядом с домом в котором живет. Самые людные места - местные гостиницы. Там надо держать ухо востро, руку на кошельке, а слюнки во рту потому, что иначе тебя либо обворуют, либо втюхают ненужную вещь. Я, хмурясь, иду в нужном направлении, даже не поворачивая голову в сторону орущих наперебой торговок и торговцев. В глазах рябит от пестрых вывесок, одежд, человеческих и не особенно лиц. Здороваюсь с проходящим мимо знакомым по одной военной компании оборотнем и иду дальше. Может быть, поглощенный толпой зверочеловек больше никогда не встретится мне на пути, но не он первый, не он последний. Также обстоят дела и с его стороны.
Наконец над головами прохожих вдалеке я вижу огромную вывеску кабачка. На вывеске весьма упитанный дракоша с крохотными крылышками и кошачьими глазками на пол морды, разинув в подобии улыбки пасть обнимает за плечи пустые доспехи. Кабачок тот носит гордое и дурацкое название "Дракон и доспехи".
- Здравствуй, парень! - бармен и владелец сего славного заведения салютует мне протираемой им
кружкой, краем уха слушая разговор двух пьяненьких клерков, пошлящих на тему веселых монашек, решивших развлечься в отсутствии аббатисы.
Я молча кланяюсь бармену, а заодно и сидящему рядом с тем местом, где тот стоит, магом в ковбойской шляпе. Мой столик недалеко от стойки. Он рассчитан на двоих, но обычно я сижу там один. Мало найдется смельчаков, способных запросто сесть и заговорить с незнакомым пусть и добрым, но хорошо вооруженным рыцарем. Кроме меня здесь очень мало завсегдатаев.
Старый маг в ковбойской шляпе пьет эль и снисходительно поглядывает на Героя прошлого, азартно переругивающегося с молодым Странником в элегантном костюме-тройке. Громко хохочут из своего уголка Белая и Черная ведьма. У них в ногах флегматично лакает честно заслуженную валерьянку Кот-Обормот. У него под боком сопит, лежа на пузе, колючий ёж Звёжик. Звёжик отсыпается здесь перед очередной сказкой. Он раскинул в стороны все четыре лапы, и при каждом выдохе с кончиков его колючек срываются маленькие разноцветные искорки.
- Простите, здесь не занято? - я вздрагиваю, услышав этот невинный вопрос, и поворачиваю голову. - А это ты!
Он плюхается на жесткий стул и щелкает пальцами, подзывая девочку-разносчицу. Я стягиваю губы в нитку и хмыкаю. Злодей ухмыляется на это:
- Вечером здесь так сложно найти пустое место, что пойдет даже такой светлый угол, - он делает упор на слове "светлый" и смотрит мне в глаза. Мы с ним уже много раз оказывались по разные стороны лезвия ножа и давно сбились со счета своим победам-поражениям. По чести сказать, он не так уж плох. Хорошо знает историю нашего Перекрестка миров, читает стихи так, что многие заслуживаются, даже если находятся у него в качестве пленников. С ним приятно пикироваться, спорить на словах и на мечах. Правда, в последнее время даже он все чаще использует не добрую холодную сталь, а бездушное огнестрельное оружие. Вот и сейчас у него всего два метательных ножа в голенищах сапог, зато куча "огнестрелок" разных размеров и степени скрытости от глаз. Я еще больше хмурюсь. Даже на территории мира приходится ждать от давнего врага удара не в спину, так в бок.
- Вы, светлые и все такие благородные, вообще улыбаться-то умеете? - он старается меня поддеть, почти беззлобно, скорей ради избавления от скуки взаимного молчания. Я не успел ответить. Запела Аланта, а значит, все обязаны были ненадолго заткнуться, о чем бы ни шел до этого разговор. Если кто-то поет, остальные обязаны молча слушать. Разных певунов слушали по-разному, но Аланту Райет в этом мире обожали. Кто-то даже утверждал, что она - очередное воплощение местной сладкоголосой богини смерти Вирте.
Знаешь, я не знаю, как с тобою молчать.
Я уйду, чтобы мы не стеснялись.
Знаешь ты, как беснуется робкая гладь
Мертвых вод океана Мостралис...
Жители Ограддела весьма благосклонно относились к тавтологии, считая ее весьма благозвучной. Пожалуй, лишь мне захотелось поспорить с этим. Остальные посетители, а кабачок успел заполнится до предела сидящими и стоящими людьми и нечистью вроде окрестных домовых, конюших, муз, гоблинов и людей-кроликов. Голос у певицы был нежный и грустный. Все затихли и ловили каждое слово рыжей девушки, каким бы банальным оно не было.
Верь мне, скоро пройдет полоса
Новых войн, чьей-то "правильной" смерти.
С новых листьев блеснет нам роса.
Верь же в счастье, проснувшись в Адверте.
Никто уже не помнил, почему город назвали не просто Ограделл - Морская жемчужина", но еще и Адверте - "Безмолвная". Может быть, из-за своеобразного отношения к музыке и пению? Я склонен к этой пафосной версии, а не к той, где все объясняется дурным запахом, из-за которого не только говорить, но дышать-то порой не хотелось. Правда, во всех ограддельских домах стояли горшки с астральными анемонами, которые питались запахами и источали благостный запах ладана.
...Мы пришли из разных миров,
Не похожих ничуть и не слитных.
Но ты все же, мой милый, готов
Отстоять нас с тобою у Вирте...
Я задумался и как всегда пропустил целый кусок лиричной баллады о двух беженцах, оказавшихся в этой вселенной в эпоху Великих войн Артосса, влюбившихся друг в друга, но прошедших через множество испытаний прежде, чем стать счастливыми супругами. Аланта продолжала петь дальше, а мне захотелось пить, поэтому я окончательно выпал из всеобщей атмосферы теплой грусти и взял свой бокал с холодным белым вином, что уже давно принес сам хозяин, прекрасно знавший мои привычки. Как только допью вино, запущу в рот пару крупных светло-зеленых виноградин и потребую ужин из трех блюд. Все как всегда. Разве что...
- Что?! - я вскинул глаза на своего недруга, который все это время не сводил с меня глаз.
- Ты так и не ответил, - почти мягко проговорил он, но улыбка оставалась ехидной и многозначительно опасной.
- Ответил?..
- Я спросил...
- Я прекрасно помню, что ты у меня спросил, - отпарировал я, не дав ему закончить. - Мне не понятно, зачем ты добиваешься ответа на риторический вопрос!
- Разве я сказал, что вопрос риторический? - он шутливо изогнул бровь. Это почему-то меня жутко разозлило. Я инстинктивно положил руку на меч. - Я сказал что-то не то, светлый?
- Я не в настроении изливать душу врагу, - мне было почти стыдно цедить эти ядовитые слова, но остановиться я уже не мог. - Зачем тебе знать, умею ли я смеяться? Решил защекотать меня до смерти?
- Ик! - он аж поперхнулся от такого предположения и от души захохотал: - Так ты боишься щекотки?!
Мне оставалось лишь сконфуженно поджать губы и покраснеть. Я хотел вызвать его на дуэль, о которой пожалел бы уже через секунду. Он наклонился ко мне, видимо, желая проверить убийственность обыкновенной щекотки.
В этот момент грохнуло, и в эту реальность вывалился демон. Тварь плюхнулась позади меня и оказалась столь резвой, что успела полоснуть меня по плечу тремя длинными острыми когтями и замахнуться для удара по моей бедной шее. Я крутнулся, уклоняясь чуть в сторону и вперед, выхватывая меч и короткий широкий кинжал. Уже выдернув меч из брюха агрессивной тварюшки, я понял, что убил приблудного демона, неведомо, зачем выползшего сквозь Щель меж мирами, отнюдь не я. Из глазницы собачьеголового монстра торчал черный метательный ножичек. Вот почему демон не успел ударить во второй раз. Ему не дал это сделать...
- Не пойми меня неправильно, светлый, - злодей по имени Дерек налил себе из бутылки еще один стакан пива. Я успел распрямится и повернуться к нему лицом. - Мне до тебя дела не было, и спасать я тебя не собирался. Просто не люблю, когда кто-то вклинивается в мой разговор.
Я издал странный даже для меня самого кхекающий звук, посмотрел на него во все глаза... и расхохотался.
- Вот, - Дерек удовлетворительно кивнул. - Так гораздо лучше!
Меня успокаивали настоями из трав и примирительными похлопываниями по спине. Так я не смеялся очень и очень давно. За что и выпили все посетители "Дракона и доспехов".
В окна стучится ночной дождь. Все то молчат под песни, то галдят под тишину. Впервые уходить отсюда мне совершенно не хочется.

@темы: творчество, о буднях, проза, Последний рыцарь

---

Записка тридцать восемь. Один из Последних рыцарей.

Вход в резиденцию моего Ордена я замаскировал под банальную дверь платяного шкафа. Пользовался я этим ходом примерно раз в два-три дня. Чаще почему-то не требовалось. Не сказать, чтобы я был лучшим и самым заметным в ордене Последних рыцарей. Не было у меня стремления стать исключительным. Наставники и наставницы (среди нас были и благородные леди) в один голос твердили, что эта моя скромность и является моим главным достоинством, особой силой, которую надо ценить. Я флегматично пожимал плечами, ничего в себе не ценил и не берег. Не до того было!
Открывая дверь из светлого лакированного дерева с вязью из рун по скругленным краям, я гадал, кого мне сегодня придется спасать: принцессу от дракона или дракона от принцесс. Случаи бывали разные. Дверь, длинный коридор, освещенный синим, старушка-вахтерша в вестибюле, потом еще один бесконечный коридор, поворот на право, затем налево... Дорога до моего кабинета и второго дома была довольно длинной, но я никогда не пытался ее укоротить, хотя мог. Дело в том, что мне на ходу лучше думается, а думаю я почти всегда и везде. Разве что не в бою, когда смерть дышит в правое ухо: "Потанцуем, мальчик?" Тогда мне не до размышлений о смысле бытия и загадках людских сердец.
В момент опасности я доверяю себя своему телу, его боевому опыту и природной интуиции. Давая душе отойти на безопасное расстояние, я вальсирую с Костлявой госпожой. В этом нет ничего особенно ужасного и отвратительного. Иногда подобные танцы веселят, я начинаю жить одним моментом - настоящим. Это ни с чем не сравнимое наслаждение, уж поверьте! Лучше лишь чашечка чая или бокал белого полусухого, выпитый в огромном кресле у камина во время разговора со старыми друзьями. Чем больше близких в этот момент, тем лучше. Но в Орден редко заглядывают, а уж остаются там и вовсе единицы. Время сейчас мирное. Подвигов сейчас почти не требуется. Или мне так только кажется, потому что я привык их совершать?.. Но если это лишь привычка, то подвигами подобные дела не назовешь.
Ловя себя на этой мысли, я вздыхаю и иду к заветной двери. Пора проверять себя на прочность, спасать собственную веру в людей и людскую веру в благородство. Промедление смерти подобно!

@темы: мысли, мистика, творчество, проза, Последний рыцарь

---

Цветные записки без номеров. Осенние впечатления 2.

Не удержался и решил выложить еще немного лиственного золота и небесной голубизны )

---

Цветные записки без номеров. Осенние впечатления 1.

Самые яркие моменты из нашей прогулки с Цезарем Заполярной. Предупреждаю сразу: я ничего не уменьшал, разве что обрезал, так что фотографии тут оооооочень большие!





Чуть меньше (устал ждать, пока загрузится наконец-то):

---

Скомканная записка из дальнего угла.

В колонках играет "So What" Miles Davis. Кроме двух светильников и старенького торшера горит две свечи в подсвечниках в виде морских раковин. Все домашние начинают готовиться ко сну. На полочке для монитора пылится синяя маска из потрепанных перьев, три значка с любимыми героями анимме, высится куча заказников на университетские книги и стоит фотография умершей этим летом бабушки. Состояние - самое умиротворенное. Вспоминается сегодняшний веселый поход в суши-бар (первое мое посещение подобного рода заведения), всплывают на поверхность памяти и данные когда-то обещания, строятся планы на будущее. Все в порядке. Нет причин для уныния.
Чего-то отчаянно не хватает.
Или кого-то?..
Я задуваю свечи, откидываюсь на спинку видавшего виды бурого кресла и закрываю глаза. Можно долго жалеть себя и упущенные возможности. Для некоторых это даже становится делом всей жизни. Так легче, так проще. Но что я всегда ненавидел лютой ненавистью, так это простые пути. Я знаю, что проще всего притворится, что ничего не было. Позвонить, поинтересоваться, как проходит практика в школе, завалить кучей любопытных для нас обоих новостей. Он тоже сделает вид, что не было этих долгих лет взаимного молчания и небытия друг для друга. Я сделаю вид, что мне не больно слушать его рассуждения о предстоящей свадьбе. Мне даже не надо гадать, что скажет мне этот человек, который непонятен и непредсказуем для всех его знакомых. Я хорошо успел узнать его. Иногда в гудящую от усталости голову все же закрадывается предательская мысль: "Лучше б не знал!" В такие моменты я беру первый попавшийся листок и пишу, что думаю и чувствую. Потом неспешно, вдумчиво перечитываю. Это отрезвляет, выбивая из опасной колеи самосожаления. С этой колеи почти невохможно выйти раз и навсегда, однако я продолжаю надеяться и ждать. Это одна из моих Великих целей. Знаете, у меня их несколько в каждой сфере моей жизни, и каждая Исключительная и Великая, чтобы скучно не было. Я прекрасно понимаю, что выполнить все мной задуманное не под силу и десятерым. Это пугает и заставляет собрать и склеить разбитые чувства. Потому что вопреки всему это не ошибка, не болезнь и не горе. Это еще один важный шаг к неизбежным и необходимым изменениям в моей рассыпающейся душе.
Я редко чего-то желаю, особенно себе. Сейчас все же сложу ладони и опущу голову, смиренно сверкая упрямым хищным взглядом:
- Желаю тебе долгого Пути без конца, Сей из Лираи. Желаю тебе не-покоя. Желаю того, кто порвет подобные записки в клочья, как будто так и надо. Монто ат Рейа! Монто ат Сан Селиан! И пусть не поймут!..

---

Записка номер тридцать семь. Унылый рыцарь Томас Безкаблучник..

"Хроники Путника из Лираи". О том, кто еще не появился, но кого я хочу упоминуть заранее.

Запахи лимона, красок и цветов,
Перья мрачных масок, отсветы зрачков.
Нечего стыдиться, не к чему идти.
Кот на что-то злится. На звезду смотри,
Думай, что неплохо б книжку прочитать,
С кем-то подружиться, отскрести печать
С сердца, что ты запер, и, запутав путь,
Убежал от страхов, не забыв свернуть
На проспект обычных мыслей и цветов
В дневнике удачи, перепрыгнул ров.
Фото в серых рамках и тяжелый рок,
Записная книжка полная врагов.
Но как, ни старайся, все ж итог таков:
Тянешь руку робко ты к коробке снов.
Чтобы вновь услышать древних песен смех,
Чтоб пройтись по тропам и увидеть всех,
Кто тебе поверит даже под дождем,
Кто подарит зонтик с радугами в нем.
Пошатнись на грани между явью-сном,
Выбери улыбку, сонный рыцарь Том.

---

Записка тридцать шесть. Без осенней суеты.

Небо без звезд - городской пейзаж,
И хочется улететь,
Можно без крыльев и сразу назад,
Только бы песню допеть.
Стылая осень, слитки листов,
Золото под ногой,
Чашечка кофе, значит, готов
Друг говорить с тобой.
Капелька счастья под шум бесед -
Большего ты не хотел,
Но уносился, слушая бред,
Весь в паутине из дел.
Стоп! Оглянись, дожидаюсь тебя,
Звезды в карман положив.
Будет беседа, будут друзья,
Будет, что в мыслях просил.
Главное вовремя остановить
Стрелку твоих часов,
Сесть у окна и с шумом налить
Счастье без острых углов.

---

Записка тридцать пять. Приветствуя старого друга.

Недописанная повесть старых писем и надежд,
Не оставленная совесть - давно пройден тот рубеж.
Мы теряли-находили что-то в песнях общих слез,
Приходили-уходили в мир, где много наших звезд.
Сквозь года и сквозь причины мы остались, но ушли
От срединного порога, от обыденной глуши.
Я не знаю, чтобы делал без надежного плеча.
Будем пить и славить небо. Пусть горит твоя свеча!
Здравствуй, друг! Мы у камина посидим еще чуть-чуть
И пойдем искать, где сила сотворила новый Путь.

Здравствуй, Ирулен!

---

Записка тридцать четыре. Принцип моей жизни.

Достойно вести себя, когда судьба благоприятствует, труднее, чем когда она враждебна.

Франсуа де Ларошфуко

@темы: книги, мысли

---

Записка тридцать три. Кот Черторолох.

Когда луны отсвет в окошко,
Когда рассказывает тайны кошка,
Ты верь, надейся и пиши.
Когда нет верного плеча,
Когда все рубят сгоряча,
Не плачь, не бойся, приходи
На пустошь, что за старой свалкой
Забытых детских снов.
Туда, куда приходит шаткой
Походкой Кот Чертополох.
Он все расставит и отмерит,
Подвесит счастье - освещать.
Он в твои глупости поверит,
И соберет всем благодать.
Его шаги услышь украдкой
На паре долгой пред грозой,
И он тебя одарит сладким,
И уведёт за дождь. Не стой!
Остановится очень просто,
Застыть, замерзнуть, замолчать,
Зажить обыденностью сносной
И много больше потерять.
Кот улыбнется лишь глазами,
Мурлыкнет и вильнет хвостом.
Куда идти, решайте сами,
А плакать будете потом!

---

Записка тридцать один. Иной путь.

Странная штука - память. Ты порой мнишь себя помнящим все не только о себе самом, но и обо всех окружающих. Когда же доходит до дела, ты теряешься в том, что было, в том, что ты хотел, чтобы было, и том, что было тогда для других людей.
Недавно роясь в городском архиве, я наткнулся на сухую и пафосную запись в летописи Лираи:
"На рассвете первого дня после Праздника Исхода Светлячков в восемьсот третьем году с Ищущими силу ушли два славных сына Лираи Динар и Сей из приюта номер два, прозванного "Домом голубки". Господин мэр, старшие ремесленных гильдий и прочие достопочтимые жители города благословили их на учебу в Радужной Академии магии…"
По мне, так нас тогда не благословляли, а пытались потихоньку удавить в объятьях и отругать с помощью самых изысканных выражений. Я и Динар попеременно то краснели, то бледнели, слушая о "больших надеждах", которые на нас возлагали. Как я уже говорил, стать адептом Академии было очень почетно. Все следили за твоей судьбой, хвастались твоими успехами как своими. Впервые за всю историю подобная ответственность легла на плечи детей, не достигших шестнадцатилетия. Некоторые косились на нас так, словно хотели заживо съесть. Другие же насмешливо и благодушно улыбались. Старшие ждали, что мы опростоволосимся в первые же месяцы учебы и с большим или меньшим позором вернемся домой. Лучше б нас тогда ругали!
Я жался в ноги Дойяру Молотобойцу. Именно этим внушающим трепет именем знали нынешнего главу Ищущих и именно он отпрашивал нас с Динаром у Матушки Робертины в тот «судный день», когда мы оба отличились на вчерашнем осеннем празднике. Молотобоец глянул на меня и ободряюще улыбнулся. Он всегда так улыбается, даже в бою. Наверное, поэтому именно ему поручили рискованное занятие - поиск молодых магических талантов. После напутственных слов меня и Динара осенили святым кругом и подтолкнули к нашим лошадям.
Кто-то заранее начал смеяться. Кто-то суеверно "округлил" себя. Дело было в том, что в Лирае лошадь считается одним из самых почитаемых зверей, и связана она с фортуной. Как удачно на лошадь сядешь, отправляясь в путь, так и дальше поедешь. А как могут забраться на лошадь два неопытных ребенка-безотцовщины, которые это животное, наверняка, видели лишь издали? Впрочем, Динар забрался на свою белую кобылку с видом короля, уходящего на войну. Я от волнения как всегда вертел головой по сторонам, поэтому заметил заблестевшие в этот момент глазки нескольких молоденьких девушек, чуть постарше его. Те нескладно, но с жаром вздохнули и прицельно захлопали ресницами. На кокетство мой друг не отреагировал. Он тряхнул поводьями и уверенно пустил лошадку вниз по улице, уходящей к порту. Маги Академии должны были отплыть от второго причала на неказистом на вид судне некоего капитана Орса. Проводив глазами собрата по несчастью и отчаянно ему позавидовав, я нарочито бодро встряхнулся и пошел к своему жеребцу. Конечно, я, как и еще несколько сирот Голубки месяц назад катался на мерине булочника Маруса, но в отличие от других более рослых и сильных мальчишек болтался в седле спокойной и покладистой скотинки как бравый подвыпивший наездник на взбесившемся быке. Помня это, я жутко волновался, потому что не хотел никого рассмешить до колик как в тот раз. Мои ноги не гнулись, спина ныла, а от живота вверх медленно шла волна тошноты.
Мне нужно было пройти по узкой дорожке из выстроившихся горожан. Если бы я поднял и развел в стороны свои руки, то ладонями без труда коснулся их животов. Дорога была совершенно ровной, да и пройти-то нужно было всего шагов десять. Где-то в самом конце пути я неожиданно запнулся ногой о ногу. Или об камень. Или об чью-то умелую подножку. Я не понял этого тогда, не пойму и годы спустя. Тогда я второй раз в жизни понял, что способен на очень многое.
Земля начала быстро приближаться к моему носу, грозя его безжалостно расквасить. Я выкинул руки вперед, умудрился на них опереться и даже пройти на голове пару неуверенных мелких шажков. Потом меня все же занесло, толпа запоздало шарахнулась прочь. Где-то заорал и поперхнулся воем уличный кот, которому наступили на хвост, а потом облили молоком из перевернувшейся крынки. Дальше кота слышно не было. Видимо, зверь облизывал себя где-то в сторонке. Мне, между тем, все же удалось чуть подкорректировать новое падение и каким-то чудом вновь оказаться на своих двоих. Все бы хорошо, но я с размаху впечатался лбом и бровью в солнечное сплетение какого-то мужика. Тот с охом отшатнулся, больно ударил по груди пышную даму в аляповатом алом платье. Дама выпустила из рук злющую собачку, и та с тявканье вцепилась в штанину соседнего мужика. Не будь у того хорошей реакции, бедняга, попавший под удар, расстался бы с самым сокровенным. А так ругая белый свет и выдавая в себе бывалого матроса, дядька начал отцеплять от себя рычащее животное.
Что было дальше, я не видел, потому что закономерно испугался, что мне за весь этот кавардак отдерут оба уха. Не потребовалось ничьей помощи не понадобилось, ноги сами вынесли меня к высоченному коню. Я взлетел в седло так быстро и мастерски, словно всю жизнь только этим и занимался. Динар мог бы мной гордиться. Мой вороной удивленно посмотрел на меня своими чудными черными глазами и флегматично потрусил вперед по улице, в сторону северо-восточных ворот. Мне вслед жизнерадостно захохотал Молотобоец. Произошедшее изрядно его позабавило.
- Такими темпами, юноша, вы скоро станете отменным комедиантом, - сухо заметил нагнавший меня минуты три спустя знахарь Рейяр. - И зачем, хотел бы я знать, вы устроили данное бесплатное представление? Чтобы позлить скептиков?
Я сглотнул, отчаянно сжал губы и начал отрицательно мотать головой. В то же время все мои силы уходили на то, чтобы развернуть упрямую скотину и заставить ее ехать в нужном мне направлении. Чуть погодя запыхавшись и признав собственное поражение, я с мольбой посмотрел сначала на упрямое копытное создание, потом на сопровождающего меня человека. Меня поразили его улыбающиеся серые-серые глаза. Есть такая особая порода людей. Они абсолютно не в состоянии растянуть губы и придать им хотя бы отдаленное сходство с улыбкой. Зато их глаза красноречивы до чрезвычайности. Будь у господина-знахаря другие манеры и немножко более открытая душа, он хохотал бы не хуже своего друга Дойяра. «А ведь они друзья», - пришла в голову неожиданная мысль. Люди умеющие так по-разному, и так похоже реагировать на одну и ту же шутку не могут не быть друзьями! Меня это почему-то заставило распрямить напряженные плечи и робко улыбнуться.
- Не мучьте Месяца. Наш путь и в самом деле ведет в горы. А на пристань пусть едут те, кто уже возвращается обратно. Как вы думаете, когда мы доберемся до Храма, туча, плывущая с моря, уже прольется дождем?.. Я не захватил с собой подходящего плаща или хотя бы простенький зонт, а тратить силы на заклинание мне лениво, - синеволосый выходец из клана Воды вел неспешную беседу, в которой мне была отведена роль слушателя. Перед ним расступались люди. На него косились лирайские кошки и собаки. Под копытами его коня хрустели мертвые светлячки.
У меня от вопроса господина Рейяра замерло сердце. Потому все происходящее фиксировалось неосознанно и походя. Я знал, о каком храме идет речь. Старый храм святого Патуса еще называли Храмом Забытых богов из-за диковинных фресок, оставшихся после неведомых почитателей давно забытого всеми культа. Никто не знал, ни как звали почитаемое прежними жрецами божество, ни куда делись все его почитатели. Семьсот лет назад в рыбацкую деревеньку Лиройсу пришли рейяристы - "Ждущие Рыцаря". Они без особого напора начали обращать в свою веру местных рыбаков и рыбачек. Постепенно ройярская монашеская община выросла и однажды перебралась в пустующие каменные апартаменты. Бывшие хозяева никак не дали о себе знать, так что даже особо набожные через годик расслабленно вздохнули. Жизнь и для них потекла своим чередом.
Монахи храма Рейи славились на весь континент душистым горным медом и своими Безмолвными магами. У меня по спине побежали по спине восторженные мурашки. Каждый лираец с детства мечтает хоть одним глазком увидеть обитателей Храма Забытых богов, но не каждому удается подняться по узким тропам и получить разрешение на вход от отца-настоятеля.
- А горный мед, он вкусный? - я даже не заметил, как произнес это вслух.
- Вкусный. Разве ты никогда его не пробовал? - господин Рейяр спросил это, даже не посмотрев в мою сторону. Помолчал и задумчиво продолжил: - Хотя он дороговат для обычного приюта. Приедем, попробуешь.
А я все равно обиделся! Пусть знахарь и пообещал мне лакомство, но то, каким пренебрежительным тоном он произнес слово "приют", мне совсем не понравилось. "Он не видел его. Только дядя Дойяр пришел к Матушке Ро, а этот остался на площади", - я попытался успокоить себя, но до конца того долгого скучного дня называл Рейяра Ографского неопределенным словом "Этот". Дольше я обижаться до сих пор не умею. К тому же уже ночью промокнув под дождем, уставшие и голодные, мы въехали в знаменитую Обитель Безмолвных. Я был настолько невминяемым от холода, урчащего живота и жесткого села подо мной, что даже не понял, не заметил, как началась новая жизнь. Мне просто хотелось есть, в тепло и спать. И чтобы все сразу!

Предыдущие главы и части:
1. Вместо пролога. Докричаться до тебя. liraja.diary.ru/p47038515.htm
2. О самом обычном. liraja.diary.ru/p47240047.htm
3. Нужное место, ненужный никому. Часть первая. liraja.diary.ru/p47707092.htm
4. Нужное место, ненужный никому. Часть вторая. liraja.diary.ru/p47877886.htm
5. Нужное место, ненужный никому. Часть третья. liraja.diary.ru/p48177904.htm
6. Нужное место, ненужный никому. Часть четвертая. liraja.diary.ru/p49239636.htm#more1

@темы: творчество, проза, праздники, Приветствия и прощания, Хроники Путника из Лираи

---

Записка тридцать. Маленькая ложь.

Когда пытаешься не слышать,
Когда пытаешься не ждать,
То открывается вид с крыши
На город, где возможно лгать.
Там ядовитые страницы
У книг, несущих людям свет.
Там не поют подолгу птицы
И там никто не ждет ответ.
Там воздух свеж лишь до субботы,
И дел безумных суета,
Что от работы до работы
Кружит и тянет в навсегда.
Там нет детей и нет старушек,
Там можно все, и тем страшней,
Когда слетаешь ты с катушек,
Ведь нет защиты и дверей,
Куда стучишься ты в ненастье
И где не ждет тебя беда,
Куда идешь ты как на праздник,
Чтобы проснуться от вчера.

@темы: мысли, о дружбе, творчество, о буднях, стихи

---

Композиция шестая. Герои J. Chan 1

Аватары 120х120:

Аватары 120х150:

Аватары 120х120 и 120х150 (вариации):

---

Записка двадцать девять. Копилка воспоминаний.

Для Меха в рыжих носках:

Где-то есть хранилище знаний,
Где-то есть библиотека для снов,
Там нет звуков чужих страданий,
Там есть ветки для мудрых сов.
Я туда попаду, чтобы вспомнить,
То, что друг мой и враг позабыл,
И раскрою коробку из соли,
Ту, что я из записок творил.

Написано вот по этому поводу: pay.diary.ru/~mexovichok/p49290404.htm#more1

@темы: творчество, стихи

---

Записка двадцать восемь. Как Сей раскладывает пасьянс.

Когда в моей комнате я, пасьянс и отец творится что-то несусветное! Есть у нас милый такой диск, на котором всего 750 различных пасьянсов (с десятком подвидов!)... Ждать, пока я нарежусь в карты, отец совершенно не может. Поэтому во время моей игры происходит следующий диалог:
- Бубовый валет! - начинает папа издалека/
- А?! Что?! - подскакиваю я на кресле. Кресло подо мной проседает, когда я плюхаюсь обратно. Вновь приподнимаю его и продолжаю смотреть на экран. О____О
- Не музыку слушай, а играй! - он полон праведного гнева.
- Па, уйди из-за плеча. Это я сейчас играю! Сядь и продолжай читать своего Перумова!!! - начинаю ворчать и давить на совесть (вдруг проснется).
- Вот тут бубовая дама! - породитель мой продолжает гнуть свою линию.
- Ой! Спасиб! О_о"
- А вот тут... ^_______^
- Пап!!! ^____^ Покусаю!
- А что я? Я ничего! Так вот...
Сей периодически бьется головой о стол, но все же следует советам.

---

Записка двадцать семь. Про периодическую любовь к учебе.

Люблю я все-таки свой факультет! Где еще вам могут задать в качестве домашнего задания прочитать Терри Пратчетта, чтобы найти и рассмотреть аллюзии, которые там присутствуют? А нам вот задали. Первый раз открываю книгу о Плоском мире, да еще по такому поводу! Вчитался О_______О Бедная преподавательница! Мы задавим ее своими эмоциями, вопросами, находками и предложениями посмотреть еще что-нить в том же духе...

Очень советую, тем, кто еще не читал! А уж как эта история должно быть читается под Стра... пардон! Рождество... (мечтательно смотрю вдаль)